Охота на ведьм по-советски. ТАНКИ, РАЗДАВИВШИЕ НАС

История не учит нас. Однажды попав в тупиковый лабиринт, мы десятки лет плутаем в нем. Воспитанные тоталитарной системой люди - «винтики» живут только днем сегодняшним. Люди - винтики» анонимны, они не совершают ни подвигов, ни подлостей. Их поступки стираются официальной лжеисторией. В жизни им, увы, уготован конвейер: работа - выпивка - дом - работа. Отслужив свой срок, они уходят в никуда. И каждое новое поколение, живущее как бы вне исторического потока, повторяет снова и снова ошибки предыдущих. А между тем надо остановиться и осмотреться - может быть, мы здесь уже были? Чтобы наконец преодолеть внеисторичность общественного сознания. Именно такого рода размышления возникают, когда знакомишься с историей самарского студенчества и его попытками консолидироваться

1957 год. В Куйбышеве молодежный фестиваль искусств. Бурное начало. Балы молодых горожан в театре оперы и балета (порой проходят всю ночь, с 11 часов вечера до 4 часов утра. Искусство, несмотря на все сопротивление «верхов», все больше уходит из-под контроля аппарата власти. Но все же карнавала явно недостаточно для студенческой консолидации - здесь нет постоянно действующих организационных структур. 1963 год. Движение студенческих целинных отрядов. Есть структура, но нет плюрализма. Все держится на демократическом централизме и нормальном желании заработать во время каникул

1967 год. Самая серьезная попытка. Закладывается более полная инфраструктура. 6 апреля рождается городской клуб веселых и находчивых (КВН). Газета «Волжский комсомолец» начинает дискуссию о целесообразности создания городского студенческого клуба. Напомню, что в то время подобные обсуждения пресса начинала, лишь получив «добро» от «верхов»

Подразумевалось, что клуб будет заниматься не только культурой, подводным плаванием, но даже... диспутами по общественно- политическим проблемам. Вот и в газете от 28 октября 1967 г. студенты Б. Есипов и Ю. Хартунов выступают за то, чтобы клуб стал дискуссионным и давал возможность обсуждать темы не только научные, но и политические. С другой стороны, сотрудник горкома ВЛКСМ Ю. Коробов полагает, что нужен дискуссионный клуб, где можно было бы обсудить проблемы комсомольской работы в вузе. Расхождения по тем временам вроде бы несущественные. Лишь позже они обнаружат свое противоречие: с одной стороны - подход от того, что интересно людям, с другой - попытка сразу же загнать новое дело в официальное русло

Между тем дискуссия ширится. «Социологи были бы «за», -утверждает сотрудник строительного института Борис Чернышев («Волжский Комсомолец» от 24 ноября). «Быть ли городскому студенческому, - спрашивает он и отвечает: - во многом это зависит от комсомола, но главное - от активности самих студентов

«Физики» - за объединение «лириков», - вторит ему студент Куйбышевского Авиационного института Тихомиров в «ВК» 9 декабря 1967 г. «Можно будет обмениваться опытом, интересными мыслями»

Стоп. Вот именно здесь-то и кроется ответ на вопрос - почему попытка 1967 г. не удалась. Студенты, по наивности говорившие то, что думали, наговорили столько, что испугали власть. «Когда мы говорим о студенческом клубе, - писал Б. Есипов, - у нас перед глазами пример городского молодежного клуба. Я думаю - мы-то, студенты, еще лучше сможем. Нас большая масса, причем масса, хорошо организованная» (Есипов не знал, что деятельность того самого ГМК, который он ставил в пример, уже неоднократно обсуждалась на закрытых бюро горкома и обкома КПСС). Его поддержал секретарь комитета ВЛКСМ «периферийного» сельхозинститута и однофамилец В. Есипов: «Студенческий «центр» нужен и нам... чувствуем некоторую оторванность от большой куйбышевской студенческой семьи» («ВК» от 9 декабря)

Итак, все «за», никого «против». Но идея, прожив около двух месяцев, так же внезапно исчезает, как и появилась, не оставив следа в общественном сознании

Между тем подходил 1968 год. Год студенческих волнений на Западе, год «пражской весны». Молодежь Самары, чувствуя на себе первые симптомы усиления тоталитарного неосталинизма, начинает уходить в духовное «подполье». «По вечерам, - констатирует пропагандист политического молодежного клуба «Глобус» Олег Ефлеев, - наши кафе пустуют - где молодежь? Нет прежних толкучек на танцплощадках - где же собирается молодежь? Дома. Узким кругом с музыкой, вином и неизменными разговорами «за жизнь», и «за политику» - тоже». («ВК», 1968, 2 февраля)

Речь идет уже не о создании каких-то городских координационных студенческих структур - «верхи» и без того напуганы революционными студентами Праги и Парижа. Дело движется к тому, чтобы поставить под жесткий контроль и уже существующие молодежные клубы. Например, вузовские Клубы Интернациональной Дружбы. Так, короткая и справедливая реплика Ефима Вышкина, руководителя секции культуры народов мира (возникшей, кстати, тоже в 1967 г.) КИДа педагогического института, о том, что «политическая направленность может отвлечь нас от основной цели - изучения культуры народов других стран», получает на страницах «Волжского комсомольца» гневную отповедь (1 июня 1968 г.)

Студента 2 курса политехнического института Сергея Никитина, пытавшегося попросить гражданство ФРГ, комсомольское собрание нефтяного факультета 27 мая 1968 г. решает исключить из ВЛКСМ и ходатайствует об отчислении из института, без права поступления в вуз в течение 10 лет (фактически - это сталинское «поражение в правах»). Его предупреждают, что будут внимательно следить за его дальнейшей судьбой и сожалеют, что в наших законах не предусмотрена мера уголовного наказания людей подобной категории» («Молодой инженер», 30 мая 1968 г.)

Интервенция пяти участников Варшавского договора в Чехословакию окончательно хоронит идею студенческой солидарности. И хотя она «радует» студента 333-й группы авиационного института Ю. Ефремова («Волжский Комсомолец», 24 августа 1968 г.), главное будет сказано на VI пленуме ЦК ВЛКСМ в декабре 1968 г. первым секретарем Е. Тяжельниковым: «В последние годы, значительно омолодился состав студенчества, снизилась его партийная прослойка. Это заставляет нас с еще большим вниманием относиться к политической работе в вузах. Для некоторой части студентов, особенно младших курсов, свойственны категоричность суждений, неправомерное обобщение своего малого социального опыта и наблюдений». («ВК», 27 декабря 1968 г.)

Вывод ясен - студентам отказано в доверии, они неблагонадежны и подозрительны. И в Москве, а, следовательно, и в Самаре им разрешено собираться только в своих институтах. Но никак не всем вместе. Их растаскивают по ведомствам, и уже в декабре 1968 года в строительном институте создается клуб «Творчество», как федерация отдельных секций и коллективов («За строительные кадры», 9 декабря 1968 г.). Различному шельмованию подвергается и городской молодежный клуб, ГМК-62, возникший во время оттепели

Танки прогрохотали по старинным мостовым Праги и Братиславы. Отозвалась и Самара. Учебные аудитории ее вузов отныне под неусыпным контролем чиновников. Хотя нет. Еще сохранился дискуссионный клуб (ДИК) в Куйбышевском политехническом институте, и каждый четверг в 19.30 собираются на кафедре философии у 30-летнего заведующего кафедрой Евгения Молевича активисты клуба. И хотя клуб возник еще в 1965 г., пик популярности приходится именно на 1968-1969 годы. Люди тянутся к живой мысли. Молодежь приходит в конференц-зал политеха на обсуждение самых разных тем - спорят о том, что такое долг, любовь… Люди стоят в проходах - мест катастрофически не хватает. Собираются студенты всех городских вузов - так явочным порядком реализуется идея городского студенческого клуба. «Желание спорить, «выговориться», полемика по самым острым и волнующим вопросам - вот стихия, которая привлекает наших парней и девушек», - писал в 1969 г. будущий главный редактор «Волжского комсомольца» Владимир Наганов. Дискуссионный клуб давал эту возможность. И поэтому расправа неминуема. Дело не в оппозиционности, ее не было

Крамолой был сам факт существования индивидуальности, формат дискуссии. По личностям и прошелся каток, задев самого Молевича. Давайте, не теряя связующую нить истории помнить - за ту нашу неудачу и безвременье Самара заплатила тысячами людских судеб. Кто их хотя бы считал - спившихся, опустившихся, выехавших из страны талантов. Еще одно такое счастливое время «застоя» - и «платить» будет нечем…

У нас элементарно выкосят генофонд…

НАЗАД    ДАЛЬШЕ