Марк ЗАХАРОВ: "Страшная цензура ушла в прошлое"

- Не думаю, все-таки любовь к театру пересилила бы. У меня были какие-то поползновения в политике и журналистике. Время от времени я что-то пишу, в центральных газетах иногда появляются мои заметки, но о другой профессии я, честно говоря, не думал и не думаю. Был актером, стал режиссером.

- По-вашему, театр - это зрелище, общественная кафедра, что-то еще?

- Я согласен с Гоголем: кафедра. В России театр - все-таки не развлечение, а какой-то комплекс идей и мыслей, которые могут человеку помочь, стимулировать его собственные жизненные раздумья.

- Сегодня театр от политики зависит?

-    Слава богу, не зависит, и у нас пока есть полная свобода. Правда, пришла другая зависимость -от экономики, это другой вопрос. Но та страшная цензура, которая нас давила, выворачивала руки, а многих просто уничтожала - ушла в прошлое, и мы живем так, как хотим, или пытаемся жить.

-  "Ленком" одно время как-то связывали с Ельциным. Почему?

- Одно время я был членом Президентского совета у Бориса Ельцина. Это носило, конечно, символический характер, я несколько раз был на этих заседаниях, но сказать, что играл какую-то активную роль в политике, не могу. Борис Николаевич был расположен к нашему теат-ру и раза три его посещал. Был на нашем 70-летии. Очень украсил его своим появлением на сцене и подарками, которыми одарил наших ведущих артистов.

-  А Путин в "Лейкоме" появляется?

- Путин - нет. Его жена была несколько раз, но мы надеемся, что на 80-летие нашего театра Владимир Владимирович выберется к нам. Он нечасто, но бывает в московских театрах.

-  Вы говорили про ушедшую цензуру. Но вместе с тем изменилась и роль театра в обществе. Можно сказать, что она стала менее значительной?

-  Вы знаете, ушла публицистика, ушли какие-то прямые наскоки на социально-политические вопросы бытия, но театр - это вечное дело. Оно появилось очень давно и будет существовать всегда, потому что энергия живого человека, актера на сцене, взаимодействуя с энергией зрителя, дает какой-то особый эффект, который приносит уникальное эстетическое и нервное наслаждение, которое не может, скажем, подарить телевидение или кинематограф, несмотря на обилие трюков и всевозможных эффектов.

Театр - это живое дело, и оно будет существовать, и театров в Москве становится все больше и больше. Правда, они, может быть, небольшого размера, хотя наш мэр, Лужков, и московское правительство озабочены строительством новых театральных помещений.

- А в российской театральной системе вас все устраивает? Сейчас есть разные мнения о репертуарных театрах. Кто-то считает, что часть "плохо действующих" театров надо просто позакрывать, потому что они бесполезны...

-    Я, конечно, не могу говорить за всю Россию, могу только догадываться - слишком мало езжу. Я понимаю, что разница огромная, что актеры в регионах живут немножко по-другому, нежели в Москве и Петербурге. В Москве есть много возможностей заработать и помимо театров, хотя в театре хорошо платят. Что касается репертуарного театра, наверное, число театров с художественным лидером во главе будет уменьшаться. Эта тенденция замечена, но увеличится количество свободных сцен, прокатных площадок, где будет продюсер, директор с художественным талантом и чутьем. В Москве мы уже наблюдаем это. Директор будет приглашать режиссеров, хотя их, правда, в нашем театре уже недостает...

-  Вы считаете, что театр одной режиссерской личности все-таки будет отмирать?

- Нет, такие личности будут рождаться. Вот недавно появился в Москве театр Сергея Женовача, сравнительно молодого человека (Женовач недавно отпраздновал 50-летие. - Прим. Репортера), представителя другой возрастной категории. И этот театр уже доказал право на существование. Такие театры будут появляться, может, не так часто, как это было раньше, когда в этом участвовали государственные структуры.

- А на самоокупаемость театр может выйти?

-       Нет, репертуарный театр не может существовать на самоокупаемости. Должны быть постоянные меценаты и спонсоры, либо какая-то серьезная доля государственных, муниципальных субсидий. Наверное, антрепризные спектакли, и это доказал опыт всего мирового театра, могут существовать самостоятельно. У нас, правда, похвалиться пока нечем, наши антрепризные спектакли сильно уступают лучшим репертуарным постановкам. Но, может быть, это временно? Может быть, это такой этап - я не знаю, сколько он будет длиться.

- Вас не приглашали в антрепризу?

-  Не приглашали, и я бы, конечно, не пошел. Я и от зарубежных предложений отказывался и отказываюсь, хотя, нет, сейчас меня уже как-то не зовут. Раньше было много предложений - из Вашингтона, например, из хорошего театра, но, вы знаете, мне это в какой-то момент показалось предательством по отношению к собственной труппе... Если я придумаю спектакль, который сможет заинтересовать зрителя (а сделать это сегодня очень трудно), значит, мне надо его делать в "Лейкоме" для нашего русского зрителя, а не терять несколько месяцев неизвестно где.

- Вы как-то говорили о зависимости между ценой на билет и зрительской реакцией. О том, что, чем дороже заплатил зритель, тем он громче будет аплодировать... Это русская особенность?

- Вы знаете, я заметил это в Америке. Впервые эта мысль пришла мне в голову на Бродвее. Там "трудные" цены на билеты, и, тем не менее, в финале всегда восторг, даже если спектакль собираются снимать за неуспешность и некую выработку своего ресурса.

- В "Ленкоме" ставил спектакли ваш ученик Роман Самгин. Какие у вас отношения с учениками? Вы как-то отслеживаете их судьбу?

- Да у меня отношения хорошие, но, понимаете, оказывается, что режиссерский талант еще связан с лидерскими качествами, особой контактной хваткой и умением доказать свои возможности в экстремальных ситуациях. Вот поэтому режиссеров, которые успешно работают, немного. Да, Самгин - достаточно надежный человек. Татьяна Ахрамкова встала во главе театра имени Станиславского. Виктор Шамиров - талантливый человек, он тоже много ставит и уже имеет имя. Но дальше я боюсь говорить, я знаю одиночные спектакли, но большого внимания к другим людям, которых я воспитал по линии режиссуры, нет. По линии актерской группы - да, тут значительно больше получилось того, что хотелось.

- Самгин чуть не стал худруком театра на Малой Бронной. Сейчас очень много говорят о том, что молодые режиссеры не хотят нести ответственность за театры... По-вашему, есть среди молодых способные взвалить на себя целый театр?

- Наверное, есть, но существуют и большие трудности. Я не знаю, например, как начнет работать в Театре Вахтангова новый главный режиссер из Литвы -Римас Туминас.Это очень сложно - войти в театр, подчинить его себе. Очень сложный вопрос вы затронули, и тут однозначных ответов, наверное, быть не может.

-  Как сложился ваш альянс с Владимиром Мирзоевым, который ставил в "Ленкоме" ’Тартюфа"? Мирзоев - режиссер ироничный, далекий от классической стилистики.

- Он поставил достаточно спорный спектакль, и я бы не сказал, что альянс сложился так же успешно, как с болгарином Морфовым или с Ньюганеном, эстонским режиссером.

- Тем не менее, пришла же вам в голову идея пригласить его на постановку?

-Да, вы знаете, театр должен рисковать, создавать новые спектакли, и не всегда я готов мгновенно реагировать на ситуацию, чтобы начинать репетиционный процесс. И так получилось, мы так разложили свой репертуарный пасьянс, что появился Мирзоев. И нам показалось это делом занятным, тем более что мы понимали: в его спектакле будет играть Максим Суханов, артист, который может оказать благотворное влияние на труппу, потому что это особая индивидуальность.

- Вы собираетесь пригласить на постановку "радикального" украинца Андрея Жолдака - редкий российский театр решится на такое. Попросила Мария Миронова, чудесно сыгравшая в его "Федре"?

-  Нет, за Жолдака больше просила даже не Мария Миронова На художественном совете Александр Абдулов и Олег Янковский предложили: может быть, нам рискнуть, и, коли есть такой успех у одной актрисы (хотя о спектакле более сдержанные отзывы), неплохо было бы пойти на отчаянный риск и пригласить такого экспериментатора.

- А когда Морфов ставил "Полет над гнездом кукушки", вам не казалось, что это авантюра? Ведь было предрешено, что зритель будет сравнивать спектакль с культовым фильмом?

- Вы знаете, я удивился его мужеству и смелости. Наверное, я бы сам на это не решился, все-таки этот фильм произвел на меня огромное впечатление и остался одним из самых любимых, наряду с "Кабаре" и еще тремя-четырьмя. Он не испугался и победил. Получился спектакль, который пользуется успехом и находит отклик у зрителей.

Ксения АИТОВА, «Репортер»