Часть 1 - Разрушение вертикали

Ноябрь 1993 года стал «звездным часом» для будущего председателя ГТРК «Самара», литератора и лауреата различных конкурсов Александра Князева (сына известного журналиста самарского журналиста Владислава Князева, в ту пору заместителя редактора областной газеты «Самарские известия»). Именно в конце 1993 года резкая антигубернаторская позиция редактора еженедельника «Все&Всё» Александра Князева была оценена и почти официально нашла своего покровителя в лице нефтяника Виктора Тархова, остро переживавшего отстранение от руководства областью в 1991 году.

Тогда, в начале 90-х годов, Князев вошел в группу, противостоящую губернатору, которая включала в себя Виктора Тархова, Александра Белоусова и отчасти Олега Сысуева. Правда, при этом СМИ Александра Князева, публично держали равнение в основном на Тархова, допуская в то же время критику городской администрации, возглавляемой будущим первым вице-премьером РФ Олегом Сысуевым.

Возможно, господин редактор в самом начале 90-х о многом в местной политической игре не догадывался, а, возможно, реальные комбинации, складывающиеся в местной политике, в те годы не были завязаны на преданность всей команде Тархова, который всегда был мастером непредсказуемых ходов и… уходов.

*****

Так или иначе, но история разделения региональной элиты Самары на «своих» и «врагов» началась в конце 80-х годов еще в недрах умирающей советской системы.
Не секрет, что в то время линия поведения райкомов комсомола на местах определялась не столько указаниями обкома ВЛКСМ, сколько местными партийными органами. И это было вполне логично - для районных комсомольских вожаков будущее место в районной номенклатуре представлялось более выгодным, чем какой-то пост в горкоме или обкоме комсомола. Где они были своего рода «мальчиками на посылках».

Именно этим обстоятельством определялась во многом и та смелость, с которой Антон Федоров (позже - первый представитель Президента в Самарской области), в конце 80-х годов - первый секретарь Красноглинского РК ВЛКСМ, проводил «перестройку» в возглавляемой им структуре.

Последствия ее были таковы - число сотрудников райкома сократили в три раза. Потом, чувствуя за собой поддержку Олега Сысуева - тогда первого секретаря Красноглинского РК КПСС, Федоров на городской комсомольской конференции предложил распространить опыт этого «обрезания» на всю Самару, заменив горком ВЛКСМ отделом комсомольских организаций города при обкоме комсомола.

Авангардизм Антона Федорова был поддержан новаторством Сысуева, впервые в области объединившего должность председателя райсовета и райисполкома. В родном Красноглинском районе. Подобная линия наиболее дальновидной части аппарата - обмен имевшейся у него идеологической власти на власть хозяйственную, - нашла поддержку и в других местах самарской глубинки.

Изменилась обстановка и на политическом Олимпе области - здесь после выборов в облсовет 1990 г. главным стал Виктор Тархов. Вот как обрисовывала в апреле 1993 г. редактируемая Князевым «Все&Всё» эту ситуацию.

 «Когда Виктор Тархов занял кресло председателя областного совета, то в лице обкома он встретил жесткую оппозицию. Причем объявленное сокращение штатов отнюдь не означало уход коммунистов из здания. Они как-то очень естественно перетекли в увеличенный штат облисполкома. Это был затяжной период двоевластия, когда исполком при поддержке обкома саботировал постановления Совета. Тархов, не любивший расхристанности, решил эту проблему по-военному: в один прекрасный день он при поддержке совета объявил председателя облисполкома Мосыченко своим заместителем. После этого машина со скрипом тронулась с места».

 В 1990-91 гг. Виктору Тархову для противостояния аппарату КПСС приходилось использовать все свои человеческие ресурсы, которые у него никогда не были многочисленными. А верных сторонников в облсовете, подобных депутату-коммунисту из инженерно-строительного института Владимиру Тихонову, можно было пересчитать по пальцам.

Хотя в ту пору у Тархова имелись тактические союзники и другого плана - эта та часть хозяйственников, которая настрадалась от горбачевских назначенцев. Как, например, директор завода бытовой химии Самары Евгений Узилов. Тому в наследство от грандиозных идей бывшего руководства обкома достались полуторамиллионный долг за недостроенный корпус, в котором партийные начальники планировали разместить филиал совместного предприятия «Совпластил», отсутствие строительных подрядчиков и нехватка свободных оборотных средств не только на новое производство, но и на реконструкцию уже действующего.

В отличие от области, где противостояние шло по линии «неиделогизированные прагматики/люди, следующие партийной дисциплине», в городских коридорах власти ситуация была иной. В горсовете в силу крайне противоречивого характера самарского электората собралась «компания» другого плана, и перспектива взятия власти антикоммунистами была вполне реальной.

Причем, если на уровне губернии идейной зашоренностью страдали коммунисты, то на уровне города эта же болезнь поражала антикоммунистов, даже из числа членов самой КПСС. Как говорил весной 1990 г. тогдашний руководитель горкома компартии Владимир 3олотарев, даже «среди депутатов-партийцев немало таких, кто выступает против платформы ЦК КПСС». Сказано было эмоционально, хотя что такое лояльность к «платформе Горбачева» в то время можно было только гадать. Уже через год пленум самарского обкома КПСС сам открыто выступал против ЦК и Михаила Горбачева.

Тем не менее, несмотря даже на такую противоречивость в определении, что такое «партийное» и «антипартийное», горсовет раскололся на фракции именно по этим признакам. Марксисты ушли в «Согласие», антикоммунисты - в «Демократический блок».

 На пост председателя городского совета Константин Титов в 1990 г. пришел благодаря усилиям коммунистов и по рекомендации Владимира Золотарева. Титов входил и в число друзей руководителя коммунистической фракции Валерия Козленкова, при встрече с которым они не просто здоровались за руку, а обнимались.

«Красный горсовет» принимал также самое активное участие в строительстве капитализма, им был даже создан «Центр развития малого бизнеса», в обязанности которого входило выращивание коммерческих фирм. Уже к февралю 1991 года в Самаре было зарегистрировано 671 малое предприятие, значительную часть которых составляли фирмы, созданные комсомольскими и партийными руководителями. Так, только обкомом ВЛКСМ за три месяца 1988 года в Самаре было зарегистрировано 42 Молодежных Центра, занимавшихся бизнесом. Были зарезервированы серьезные коммерческие «делянки» и под партийный аппарат. Под них выделялись недвижимость, земля, дефицитные фонды.

Горсовет областного центра и сам проявлял деловую хватку, поучаствовав в качестве учредителя в создании коммерческого «Самара-Банка».

Именно коммунисты горсовета Самары смогли сплотить вокруг себя ту часть депутатов, которая считалась «болотом». Конечно, при этом были попытки демократов экстренно найти компрометирующие Титова факты в областном партийном архиве на Мичурина 13, но, то ли они не были зафиксированы в документах 1970-х годов, то ли их просто не было, и именно Константин Титов стал главным лицом истории Самары 90-х.

Подобным самому Титову было и его окружение «горбачевского призыва», включавшее в себя его зама по горсовету Александра Иванова, бывшего секретаря парткома на ГПЗ-9. Этот депутат, прошедший в городскую представительную власть на безальтернативной основе (2029 избирателей - «за», 1546 - «против»), тоже получил благословение от фракции коммунистов.

Доверие партии ко многому обязывало, и Титову было необходимо держать некую идейную планку. На второй сессии горсовета 25 депутатов, обратившиеся к новому градоначальнику с призывом, подобно мэрам Москвы и Питера, приостановить свое членство в компартии, услышали, что Титов «вступил в КПСС по убеждению и выходить из нее не собирается, что же до приостановления членства в партии, то ни ее уставом, ни законодательством это не предусмотрено» (В. Добрусин, «Украденные звезды»). Это тут же было растиражировано местными СМИ.

В конце 1990 г. позиции Виктора Тархова, давшего некоторые послабления кооператорам и свободно державшегося в любой аудитории, в общественном мнении казались более предпочтительными, чем у Титова, казалось, плотно связанного с коммунистами.

Однако, летом 1991 г. история сыграла свою шутку - в июле Титов, как это он сам объяснял тогда журналистам, без всякого политического умысла подписал вместе с руководителем ВАЗа Владимиром Каданниковым обращение в поддержку Движения Демократических Реформ, а уже через месяц сменил на посту Тархова, показавшегося Ельцину каким-то реакционным.

 Идеологически перед новой властью Константин Титов разоружился 28 августа 1991 года в «Самарских известиях», рассказав о том, как он «вошел в КПСС и вышел из нее». Вышел, по его словам, «испытывая жгучий стыд за свою организацию».

Хотя некоторые самарцы до сих пор уверены, что решающую роль в назначении губернатора сыграли не антипатии Кремля к Тархову, а стечение обстоятельств и команда. Ольга Гальцова, не отправившая телеграмму в адрес ГКЧП, Лев Хасис, аккумулировавший средства регионального бизнеса и редактор «Самарской Газеты» Сергей Рязанов, который вывел людей Титова в Кремле на своего дагестанского товарища Валерия Махарадзе, занимавшегося осенью 1991 г. подбором кадров в регионах. Наверное, доля истины в этой версии есть, потому что уже после ГКЧП в понедельник 3 сентября 1991 г. на совещании председателей Советов народных депутатов и их исполкомов всей Самарской области не была поддержана инициатива председателя Самарского горсовета Константина Титова, пpeдложившего в Верховном Совете РСФСР свою кандидатуру на пост главы администрации Самарской области.

Вместо Титова после недолгого обсуждения совет председателей рекомендовал Президенту РСФСР Ельцину на данную должность первого заместителя председателя облисполкома Валентина Родионова.

И, тем не менее, несмотря ни на что, новым руководителем региона был назначен Титов. Тем более, что в сентябре 1991 г. сам Борис Ельцин отдыхал в Сочи, а все важные дела решало его окружение.

Уходя в Белый дом, новый губернатор сделал попытку сохранить за собой и город. Так, по информации газеты «Вольнодумец», фигура Александра Иванова была для Титова гораздо предпочтительнее Олега Сысуева. В ноябре 1991 г. президиум Самарского горсовета отправил в Контрольное управление Президента РСФСР письмо (его подписали 84 депутата) с просьбой издать указ о назначении Иванова мэром Самары, но такое решение президиума вызвало возмущение депутатов, в результате градоначальником стал Олег Сысуев.

 Александр Иванов платил губернатору той же монетой - в начале 90-х горсовет, где он был председателем, предпочитал критиковать Президента, но никак не получившего назначение от Ельцина Титова. Особенно отчетливо это проявилось в конце сентября 1993 г. накануне разгона Советов.

Тогда, открывая 15 внеочередную сессию горсовета, его председатель Александр Иванов сразу же призвал депутатов прекратить споры о конституционности шага Президента о роспуске Верховного Совета, поскольку есть решение Конституционного суда. «Народ устал, и лучшим выходом из нынешнего коллапса станут одновременные выборы Президента и парламента». В ответ депутат-коммунист Валерий Козленков назвал Указ Ельцина попыткой государственного переворота, попутно обвинив Президента в развале СССР и желании добить Россию в угоду Западу.

Что было потом с областной властью, пристрастно описал еженедельник «Все&Всё»:

«Принято считать, что судьбу Тархова решил путч. И что если бы Тархов сумел сориентироваться в той политической обстановке, все сложилось бы иначе. Мнение это ошибочно. В отличие от пришедшего ему на смену Титова, Тархов никогда не стремился к партийно-комсомольской карьере. Будучи весьма неплохим хозяйственником, Тархов плохо разбирался в том, что можно назвать современной экономикой. Ему невозможно было объяснить такую простую вещь, как то, что из высокой цены на нефть вовсе не вытекает необходимость продавать нефть дорого. А вытекает возможность продажи ее дешево с присвоением разницы. Тархов скорее подал бы в отставку, чем открыто связал бы свое имя с какой-нибудь коммерческой структурой.

Константина Титова эти комплексы не тревожили. Он мог просить многомиллионные кредиты для Самарского торгового дома, а потом за счет этого самого дома ездить в загранкомандировки. Он мог давать на реализацию Самарскому торговому дому автомобили и нефть и ничуть не смущаться тем обстоятельством, что прибыль от этого мероприятия оседала на счету Самарского торгового дома. Он как-то, умел быть выше этого. И даже когда все это вылилось на страницы печати, он ни на секунду не испытал замешательства.

И эту особого рода широту сразу почувствовали в нем обитатели «Белого дома», которые, кстати, по устным анонимным опросам, единодушно называют его caмым богатым человеком области, причем полагают, что таковым он стал уже после своего прихода к власти. А, почувствовав, начали подражать.

Не успел Константин Титов щедро одарить сотрудников своего аппарата «тачками», предназначенными работникам БАМа, как те бросились их перепродавать. Несколько недель, забыв о делах, чиновники обсуждали лишь кому из них и за сколько удалось «загнать» талон на получение автомобиля.

Самарские бизнесмены говорят, что именно при Константине Титове чиновничьи поборы приобрели своеобразную упорядоченность. У каждой услуги возникла своя фиксированная цена. Даже документы со стола губернатора подверглись тарификации. Обычная ксерокопированная бумажка стоит от пяти до двадцати пяти «штук». Что посерьезнее, вытягивает на «стольник». Об особо ценных договариваются отдельно».

Так еще в начале 90-х гг. из Виктора Тархова масс-медиа создавался миф как об антиподе Константина Титова и крупном руководителе-хозяйственнике. Миф, который пережил губернатора Титова лишь ненамного и начал, с помощью уже других СМИ, меняться на противоположный зимой 2008 г.

Часть 2    Часть 3    Часть 4